— Валерий Васильевич, в последнее время все больше внимания уделяется экологии и альтернативным источникам энергии. Мы знаем, что химический факультет МГУ занимается инновационными образовательными программами в этой области и успешно развивает исследовательское направление «зеленая химия». Не могли бы вы пояснить, что это такое, рассказать о целях, истории создания, функциях и последних достижениях в этой области?
— В последние годы во всех ведущих университетах мира и научных химических центрах развивается новый подход к разработке технологий осуществления химических процессов, основанный на принципах «зеленой химии». Проходят конференции ИЮПАК: в этом году она была в Дрездене, а в будущем году конференция по «зеленой химии» под эгидой ИЮПАК впервые пройдет и у нас в России. В рамках программы «Инновационный университет» (национальный проект «Образование») в Московском университете создан Центр «Химия для устойчивого развития — зеленая химия». Этот центр очень активно развивается, проводятся совместные семинары, например, один из последних назывался «Новые химические технологии производства бытовых чистящих средств». На семинарах делают доклады наши ученые с разных кафедр химического факультета: с кафедры коллоидной химии, высокомолекулярных соединений, физической химии и т. д. Мы презентуем известные компании «Рекет», «Бензоин» — мировых лидеров в создании моющих средств. И действительно, эта проблема очень важна в «зеленой химии», потому что основной ее принцип — это минимизация ущерба, который приносит окружающей среде наша деятельность в области химии. Понятно, что создание технологий, которые бы обеспечивали высокую устойчивость химических производств и процессов — это очень своевременный подход к химии в целом как к материальной части культуры человечества.

Мы подготовили магистерскую программу, которую утвердили в нашем центре «зеленой химии». Я думаю, что это направление будет развиваться и дальше. При поддержке ИЮПАК и ИНТАС мы выпустили сборник «Зеленая химия России», который вышел в 2005 году на русском языке, а в 2006 году — на английском, теперь он есть во всех западных университетах. Я постарался привлечь ведущих ученых из разных регионов нашей страны, которые применяют принципиально новые подходы к осуществлению химических реакций. В частности, академика О.Н. Чупахина из Екатеринбурга. Мы, например, используем для реализации химических процессов сверхкритические среды. Вода и многие вещества в сверхкритических условиях приобретают совершенно другие свойства, например, диоксид углерода становится очень активным растворителем. Затем снова образуется СО2, потом обычная вода. И никаких отходов, ничего отделять не надо. И, скажем, селективность осуществления каталитических реакций в сверхкритическом СО2 просто несопоставима с традиционным подходом.

Недавно мы выпустили новый журнал «Сверхкритические флюиды: теория и практика», и это было очень непросто, но пришлось за него взяться, потому что это направление — очень важное. Журнал с мая включен в перечень ВАК.

Теперь что касается альтернативных источников энергии. Да, конечно, такие работы ведутся у нас на химическом факультете — и не только. Несколько лет назад совместно с Московским институтом радиоэлектроники и автоматики мы создали журнал, который называется «Водородный всеобуч». Это проект водородного клуба МИРЭА, я — председатель редакционного совета. Я думаю, это удалось сделать потому, что ректор МИРЭА — наш выпускник и мой старинный друг. Мы объединились, регулярно проводятся конференции. Ребят, действительно, очень интересует это направление.

Традиционно проблемами на химическом факультете занимается профессор В.Н. Вербецкий и его лаборатория на кафедре химической технологии и новых материалов. Сейчас мы развиваем такое оригинальное, на мой взгляд, направление, как получение многостенных углеродных нанотрубок и модификацию их наночастичками металлов, аккумулирующих водород. Мы убеждились, что это направление перспективно: удается аккумулировать значительное количество водорода. Я думаю, это направление, которое, в первую очередь, касается наноструктур, тоже окажется в ближайшее время предметом новых достижений химического факультета, нашей лаборатории.

Наконец, год с небольшим назад на базе наших совместных исследований с «Русским алюминием» была создана лаборатория, где заведующим лабораторией является профессор Е.В. Антипов, а я — научным руководителем. Лаборатория очень успешно развивается. Она исследует фундаментальные проблемы получения алюминия, так как сегодня в мире нет более грязного и опасного производства, чем алюминиевое. У нас уже есть первые успехи. Кроме того, достигнуто соглашение с О.В. Дерипаска о реконструкции дворового корпуса, что позволит нам увеличить примерно на 1000 кв. м площадь учебных аудиторий. Мы создадим центр электрохимического материаловедения, который крайне необходим стране, расширим учебные аудитории, конференц-зал. В настоящее время идет установка уникальных приборов, таких как рентгеновский дифрактометр, специально сделанный для нас в компании «Бруккер», уникальный рентгеновский флюоресцентный спектрометр и японский сканирующий микроскоп.

 

— А что происходит в институтах РАН в области развития водородной энергетики?
— У нас традиционно очень тесные контакты с Курчатовским институтом. Они давно занимаются проблемами водородной энергетики, правда, в первую очередь, дейтеридами таких металлов, как титан и другие, которые использовались для замедления нейтронов в атомных реакторах. Цирконий входит в состав материалов, из которых сделаны стенки ядерного реактора, но при взаимодействии с водородом возникают некоторые проблемы. Занимались, собственно, и самой водородной энергетикой. У нас, я считаю, очень перспективно работает профессор А.А. Карякин — выходец с кафедры энзимологии — по созданию принципиально нового двигателя автомобиля, где не будет никаких углеводородов. Эту работу поддерживает правительство Москвы, мы несколько раз показывали ее Юрию Михайловичу Лужкову и по ней готовили лоты Федеральной целевой научно-технической программы. В Институте общей и неорганической химии у меня сектор по осуществлению химических реакций в сверхкритических средах, и там же — истоки разработок наших гидридных и переходных металлов. И.И. Михеева давала мне первые образцы, а они были секретные, поскольку в основном шли в ядерную отрасль. В Черноголовке академик С.М. Алдошин — директор Института Проблем Химической Физики РАН, где работал К.Н. Семененко, — очень активно разрабатывает новые составы для аккумулирования водорода. Новые топливные элементы делаются и у нас на кафедре электрохимии. Это действительно очень перспективная область. Если бы удалось решить эту проблему, в том числе с высоким выходом получать водород из воды, то, конечно, можно было бы значительно изменить наши транспортные средства.

— Как вы думаете, удастся ли России занять достойное место в развитии нанотехнологий? — Я думаю, да, безусловно. Поскольку, несмотря на такое не очень уважительное отношение государства к образованию и науке, нам удается находить решения, которые мало кому доступны, причем, я считаю, за счет качества образования. Я приведу простой пример. Мы писали письма С.М. Миронову, председателю Совета Федерации, по поводу ЕГЭ, что это — разрушительный элемент в образовании, потому что нельзя нарушать системное предметное образование, существующее в нашей стране. Я читал в каком-то издании, что какой-то большой совет собрался в защиту образования и его участники пишут, что на кроссвордах не научишь. Я же написал, что версии заданий ЕГЭ по химии вообще не соответствуют никаким требованиям. Мне предложили возглавить комиссию, но не понимают, что я в принципе отрицаю ЕГЭ. И Московский университет с этим не согласен.

То же — касательно двухуровневого образования. Это — могила для экономики страны. Почему? Я выступал на Ученом совете и просил принять обращение к руководству страны, что для того, чтобы обеспечить будущее развитие экономики, образования и науки, необходимо сохранить ступень специалиста. Пусть будет бакалавр, всегда есть случайные люди, которые попадают к нам. У гуманитариев своя специфика. У нас же ясно, что за 4 года подготовить химика, сколько-нибудь полезного для производства, невозможно в силу специфики науки, экспериментальных навыков, которые человек должен получить. Ученый совет поддержал эту идею, и это обращение мы будем принимать и направлять, чтобы обязательно сохранить ступень специалиста.

Что такое магистратура для химических факультетов университетов России? У нас в учебно-методическое объединение входят 76 химических факультетов, классических университетов и ряд технических университетов. Они часто приезжают к нам, мы обсуждаем все программы, предложения, учебники, учебные пособия, даем заключения, помогаем им. В то же время мы обеспечиваем базовый учебный план. Как примерный, мы показываем план химического факультета. Конечно, он им непосилен, но они знают, к чему надо стремиться. И все 76 человек нас поддерживают: от нашего имени обращайтесь. Я обращаюсь в Совет Федерации, к Д. Медведеву, надеюсь на встречу с ним, чтобы убедить, что во многих университетах, где есть специальность «Химия», химиков набирают одну группу, это примерно 20 человек. Но они очень нужны тому же Курску, тому же Брянску, тому же Архангельску. Если их не будет, то вообще не будет развиваться это направление, потому что наши выпускники туда не едут. Это дело региона, это дело университета, хорошего университета. А если в магистратуру будут принимать, как планирует министерство, лишь 20% выпускников, то это — только 4 человека! Это абсолютно не учитывается, не просчитывается никем. А в итоге образование будет разрушено. Потому что один Московский университет не сможет покрыть все потребности, сохранить все, что нужно стране. Вот в чем очень серьезная проблема.

А внешне все, вроде бы, улучшается. И национальный проект «Образование», и инновационные университеты — все это хорошо. Конечно, дополнительные средства, которые мы получили по инновациям, позволили всем создать новые программы по технологии материалов, по химическому менеджменту совместно с Германией. Это бесценный вклад, я считаю. А повышение академической мобильности, поездки на конференции... Ведь «мобильность» приводит к тому, что люди уезжают из страны. Это не мобильность, это по-другому называется...

— Иными словами, разделение на бакалавриат и магистратуру приведет к тому, что очень много людей уедет в магистратуру в другие страны?
— Конечно. Это абсолютно непродуманная мера.

— Расскажите о вашем проекте с «Русским алюминием».
— Если нам удастся сделать центр электрохимического материаловедения, то мы бы начали готовить специалистов. То есть у нас магистратура, на мой взгляд, развивается очень правильно в рамках инновационного проекта. Скажем, к нам обратился О.В. Дерипаска с просьбой взять группу сотрудников с Красноярского алюминиевого комбината и основательно их подучить. Они работают в лаборатории, ходят на лекции. Кроме того, к нам обратились специалисты с Кирово-Чепецкого химкомбината с просьбой подготовить несколько магистрантов и аспирантов по химической термодинамике. Компания «РуссНефть» прислала 14 геологов, 11 химиков. Они закончили нефтехимические вузы, но не знают нефтепереработку как химический процесс. Теперь они на 2 года в магистратуре.

— А есть ли такая практика, что на ваших «бюджетных» студентов приходят запросы компаний, которые их спонсируют и ждут потом в своих организациях?
— Конечно, есть. Более того, мы с Кирово-Чепецким комбинатом разрабатываем схему: сначала профильный физико-математический лицей и потом — поступление на факультет. Такие стипендиаты после окончания факультета должны будут отработать 3–5 лет в Кирово-Чепецке.

— То есть это некое распределение?
— Да. Потому что когда студенты здесь покрутятся, им не очень-то хочется уезжать. Вот, скажем, был у меня из Молдовы студент Виталий Вановский. Просто гений. Золотой медалист всемирной олимпиады, закончил с отличием, работал в лаборатории молекулярной спектроскопии у профессора Н.Ф. Степанова. В аспирантуру его не возьмешь — это дорого, а семья бедная. Вот он и уехал... А мы не можем оставить его, хотя аспирант он — самый работоспособный, на самом деле. Ну а сейчас можно уже организовать так, чтобы аспиранта поддержали.

— А как может повлиять на развитие образования и мотивацию школьников Интернет-олимпиада «Нанотехнологии — прорыв в будущее» и Фестиваль науки?
— Очень положительно. И тут, как говорится, лишних слов не надо. Потому что, когда у человека есть возможность себя испытать и сравнить свои знания со сверстниками из других стран — ему это интересно. Ведь когда мы делали первую Интернет-олимпиаду по химии, я рассчитывал только на наших российских студентов. Думал, будет человек 200, а было почти 800 участников из всех стран мира. Сейчас я предлагаю Гарварду провести совместный Кубок мира знаний по химии в 5 этапов, заключительный — в Москве. Мы обеспечим интеллектуальную составляющую, они финансовую. Они обещали обдумать предложение и в ближайшее время сообщить результат. Кроме того, мы предлагаем создать образовательный телеканал, потому что в той же Корее, например, работает 9 таких каналов, а у нас ни одного. А ведь если сделать такой телеканал, то интерес к естествознанию у ребят непременно повысится.

<< Назад

На главную страницу >>